- Не останавливай меня! - громыхал Асгайр, тяжело спускаясь по лестнице, пытаясь отвязаться от своей женщины, кричащей ему вслед. Стараясь особо не махать руками, дабы ненароком не приложить любимую головой о старинные перила или не вмазать в стену парадной. - Отстань, кому сказал! Иначе за себя не отвечаю! - все-таки оттолкнул и, ничего не замечая вокруг себя, вылетел, прихрамывая на улицу.
Как?! Все это время Рейчел поддерживала свою бывшую любовную связь! Да, поначалу Грегеша взбесило то, что она вообще ничего не сказала о том, что трахалась со своим начальником, а иначе это и не назовешь! Ас сейчас был зол, поэтому даже в мыслях не выбирал выражения по отношению к своей половине. А теперь его бесило нахождение вещей Брука, его лечащего врача, в ее квартире. Да норвега сейчас все бесило, и слепая ярость застилала глаза.
А все началось с того, что Ас начал вешать резные полки, пока Рейчел принимала душ. В творческом процессе случайно зацепил небольшой антикварный столик для женского туалета и конечно же снес не только все принадлежности, но и сам предмет мебели. Ругаясь на все подряд, ибо весь удар на себя приняло больное колено, мужчина аккуратно, по мере своих возможностей, опустил полки, которые сам же и сделал на диван и начал собирать имущество хозяйки. Косметика, крема, духи и куча прочей дряни. Благо не разбилось ничего. Только дверцы открылись, и большая часть там хранящегося так же оказалась на полу. В основном это была корреспонденция, открытки, счета и прочая макулатура. Хотя попалось среди бумаг еще кое-что интересное, что не могло ну никак принадлежать Рейчел. По-крайней мере за то время, что любовники были вместе, Ас не замечал за своей женщиной пристрастия к курению. Она и его-то периодически просила не дымить, из-за чего собственно музыкант и стал бросать. Все ради нее.
Нахмурившись, Грёндаль покрутил пачку сигарет в руках, проверил ее целостность, та была уже когда-то вскрыта, обнаружил отсутствие нескольких. Ладно, может кто из подруг курит? Но они не часто здесь были на его памяти. Он уже хотел было спрятать пачку в карман, дабы расспросить Холл, когда та помоется, как вдруг увидел раскрывшуюся открытку. И все бы ничего, да вот почерк показался очень знакомым, а случайно вычитанные слова явно не несли в себе дружеской или деловой нагрузки.
Да это же любовное послание! Вот хрень! И от кого? Да от Брука! И дата, дата. Совсем недавно.
- Убью! - тихо прорычал, закипая тут же, - Обоих убью.
Но до Рейчел дело-таки не дошло. Пожалел, ибо любил.
В итоге ворвался к ней уже в ванну, потрясая открыткой и сигаретами, да что-то бессвязное мыча, так как слова из-за гнева сами по себе перемешались, превратившись в полный бардак аж из четырех языков. Латынь даже вспомнил.
И вот теперь он заводил свой кастомный байк, припаркованный под аркой, во дворе и то на норвежском, то на финском, ругал Рейчел, пытающуюся его остановить да хоть что-то объяснить.
- УБЬЮ! - обернувшись на возлюбленную, дабы снова пообещать покончить с Дэниэлем, тронулся с места.

Отличный был день, совершенно не ноябрьский. Скерлик выбрался-таки из своей "пещеры чудес" и, насвистывая какой-то неопределенный мотивчик, похожий на все марши мира сразу, умиротворенно шагал по улице, поминутно замирая и таращась то на явно неадекватного голубя, решившего купаться в отмерзшей луже, то на диковинную вывеску паба, обещавшую отчего-то безалкогольную кровавую Мэри. Разумеется, это было круто, здоровый образ жизни, и все такое, но у Митко перед глазами маячила картина томатного сока, разбавленного табаско и отчего-то обозванная "Мэри". Интересно, а к вечеру она превратится в алкогольную, или  так и останется Золушкой без кареты и туфелек? Магазины пестрели объявлениями о каких-то осенних скидках, в которых мужчина ровным счетом ничего не смыслил; честно признаться, он вообще слабо себе представлял, зачем нужны они, скидки и сэйлы эти. Но по количеству женщин, толкущихся за стеклянными дверями, можно было сделать вывод, что для прекрасной половины человечества это воистину событие века. В какой-то момент он даже засмотрелся на какую-то меленькую и темненькую девушку, явно еврейских кровей, волокущую на одном сгибе локтя половину ассортимента отдела нижнего белья, а в другой - два сапога, что удивительно, непарных - видать, в примерочную мчалась. И столько было целеустремленности в каждом движении, что Димитар невольно залюбовался и застыл посреди тротуара, создавая некое подобие пробки. Законопослушные и нетемпераментные англичане некоторое время недовольно похмыкивали за спиной, возможно, подобное "стояние на реке Угре" продлилось бы и дольше, но тут тротуар понадобился характерному выходцу из Индии, который, недолго думая, припечатал реставратора к витрине, освобождая тротуар. Скерлик послушно прилип лбом и носом к стеклу, продолжая наблюдение за девушкой, пробивающейся к примерочным, и остро жалел, что не захватил с собой карандаш и блокнот. А лучше - мольберт и краски. Примерно тогда же еврейка заметила наблюдателя и, вспыхнув, припустила за ширму, немерено расстроив Митко. Со вздохом отлепившись от окна в мир женщин, он потер переносицу, досадливо почесал затылок и пошел дальше, роясь в карманах джинсов - ведь точно помнил, что на сегодня запасом самокруток самообеспечился еще с раннего утра - бессонница, мать ее. Искомое обнаружилось и, подкурив цыгарку, мужчина решил притормозить у какой-то арки, ранее незамеченной. Что ж, неисследованная территория обнаружилась, теперь стоило исправить это упущение, и Димитар неторопливо направился в сторону двора, читая послания молодежи разных поколений себе и потомкам. Вынес ценную информацию: некий Элвин был здесь в 2006, Москит признавался в любви своей Эльзе, а грубый Кеннет обещал оттрахать всех "черномазых". Неплохой набор, обошлось без Джонов и Джейн, - заухмылялся Митко и, скорее всего, ухмылялся бы еще минут двадцать, продолжая ознакомление с современным уличным искусством, но тут в арку зарулил сперва грозного вида длинноволосый и явно хромающий товарищ, ругающийся на какой-то дикой смеси языков (резчик автоматически опознал латынь и английский, прочие же отнес к северной группе, на  том успокоившись), а затем вылетела колоритная девушка в халате. Скерлик тут же отвлекся от сурового байкера и, по детской привычке открыв рот, уставился на леди. Леди явно только что выпала из ванной и, наверное, торопилась. Даже тапки не надела, - завороженно отметил реставратор, таращась на босые ступни банщицы, кричащей что-то про орду бастардом и явно собирающейся заплакать. Честное слово, он даже собирался переключиться на мотоциклиста и сказать что-то умное про пневмонии и прочие неприятные заболевания, на которые тот обрекает барышню своим поведением. Не то что бы заступиться, нет. Просто в голову пришло, а в том, что эти двое пара, сомнений не возникало. Но ноги девушки, оставляющие темные следы на ноябрьской изморози, не давали ему покоя гораздо больше, поэтому он даже набрал было воздуха в грудь, чтобы не то предложить свои кеды на временное пользование, то ли вообще привлечь ее внимание к отсутствию обуви. И почти удалось, потому что высказаться Митко пытался уже на земле, слегка придавленный давешним мотоциклом.
- Ногама... босим. - задумчиво то ли прокашлял, то ли провздыхал мужчина на родном, хватаясь шестипалой лапищей за стену арки и шипя что-то ругательно-цыганское себе под нос, продолжая гипнотизировать женские ступни и подниматься на ноги одновременно. Полупроглоченная цыгарка, на удивление, была цела, поэтому, недовольно поморщившись, Димитар затянулся и еще раз оглядел место происшествия, переведя рассеянный взгляд на сбившего его мужика. - Ноги босые, - предпринял вторую попытку реставратор, тыча рукой в сторону конечностей дамы в халате. - Митко, - не менее отрешенно представился он мотоциклисту, протягивая не испачканную руку для знакомства.

- Вот-вот, давай, осмотри его! - сплюнул снова в сторону, - Еще и в квартире, как же...
Может это, может слова о Бруке задели Рейчел, и она тут как тут решила высказать все, что думает.
- Что я устроил? Так я тебе и не изменял и даже на других не смотрю, только о тебе думаю! Какого черта, а? Так ты еще и спишь с кем-то помимо меня? - кричал он уже вслед своей женщине на таком жутком акценте, что казалось, будто бы он только-только начал изучать английский язык. И хорошо, так хоть Рейчел явно не разобрала все слова, которые могли понести за собой еще большую угрозу их союзу.
Кого или что стоит благодарить за то, что сбитый оказался таким славным малым?
Ас уже хотел было газовать, дабы сорваться с места. Он бы уже не поехал к Бруку, да пошел тот к черту! На нем свет клином не сошелся. Нагрянет в бар какой да напьется или у себя засядет в студии. Все одно. Или к Родду, хотя у того вроде тоже там какие-то шуры-муры-лямуры. Тьфу ты!
- Эээ! - Асгайр вылупил кари очи, налившиеся сейчас кровью на пострадавшего, который в свою очередь уже тащил их обоих в квартиру. И так прифигел, чес слово, что так и дошел до дивана с ним чуть ли не под ручку. Вот уж у кого культурный, эстетический и прочий шок!
- Эй, - пришел таки в себя, становясь вновь хмурым, кивнул в сторону лапы Митко, все еще клешней держащей его локоть, - Может отпустишь уже, а? Добр человек, - последнее добавил несколько ехидно. И уселся на диван, но подальше, скрещивая руки на груди и самодовольно пялясь на противоположную стену. Осел, что с него взять. Хотя это финнам свойственно упираться ослом во чтобы то ни было, норвежцам видимо тоже. Все они там, скандинавы, почти на одной волне.
- Рейчел, тащи лучше виски, - прогремел минуты через полторы и покосился на свою женщину, потом на мужика. Вот и чего он тут сидеть должен, какого черта вообще?
- Эй, мужик, ты вообще кто? - повернулся к собеседнику, - Всё, молока выпил, раны зализал, можешь валить!
Само радушие и гостеприимство, вашу ж мать. Бедная, бедная Рейчел. Гони его к чертовой бабушке шваброй и побыстрее! Пока совсем не опозорил честную женщину.